Джок хмыкнул, растягивая губы в неопределённой усмешке - отдающей этакой злостью. Скорее на весь мир, нежели на кого-то определённого. В голове царила каша - то состояние, в котором невозможно определить нормальные психологические рамки человека, то состояние, в котором он наиболее неустойчив морально. А если уж говорить коротко и просто - затишье перед истерикой, которая гнилым червём набухала где-то внутри, подпитываясь волнением и страхом. Уже в который раз Джо повторяет мысленно: Надо сказать им. И крутится на месте, то вглядываясь вдаль сквозь ценный, но увы, покоцанный бинокль, то потирая щетину в мучительных раздумьях. Кстати, о щетине. Было бы неплохо её сбрить.
Очень уж любила судьба поворачиваться к выжившим задом. И, в общем-то, Джо не спорил, что зад у неё красивый, а изредка замечал - что практически совершенный, но придавить этой пятой точкой Госпожа умела так, что отдуваться потом приходилось несколько месяцев. Одна единственная ошибка могла испортить всё то, что строилось годами. А уж теперь, когда мир сузился до размеров иголки - до размеров лагеря, в котором Рэймонд Хоббс обеспечивал более мирное существование, всё стало хрупким, словно хрусталь. Слишком хрупким. Мужчина неосознанно сжал свободную ладонь в кулак, прислоняясь к деревянной балке с одним желанием - пробить её ко всем чертям чьей-нибудь головой. Они близко - настолько, что паника исконно человеческая берёт верх, подгоняя. Но Кингстон был благоразумен - он, в конце концов, не зелёный юнец, у которого лишь от одного признака опасности полностью срывает башню. Нет, он обдумает - прежде чем делать.
Сказать. Предупредить. Другими словами - прибежать и начать истошно орать, не только выставляя себя идиотом, но и ставя под угрозу всех выживших и лидера в том числе? Нет. Нет - и точка. Не имея точных сведений, будучи не в состоянии сказать наверняка - куда движется группа ходячих, лучше никого не дёргать. Уж Джо-то знал, на что способна паника. Он и сам находился в состоянии, которому не хватает одного шага до срыва. Впрочем, у него было время, чтобы успокоиться. Время. Да, а когда заканчивается его дежурство, собственно?
По солнцу хрен определишь - оно закрыто тучами, а день кажется настолько однообразным, что впору садиться, обхватывать голову руками и ждать темноты. Темноту Джок не любил - он её страшился. Не потому, что в детстве переслушал страшных сказок, а потому, что в непроницаемой тьме ночи ему чудился хрип мертвецов и осторожный шелест - так они приближаются к жертве, которая не ожидает удара. Они всегда хрипели - словно бы у каждого были пробиты насквозь лёгкие. Они гнили на ходу, чёртовы куски мяса! А ведь учитывая недавнюю жару - давно должны были разложиться. Мак-Кинли усмехнулся, описывая круг по небольшой площадке. Чёрт подери. Он не знал, куда девать руки. Он не знал, какое решение будет правильным. Сгонять, что ли, за Рэймондом? Нет, опять же нет. Пока он тут носится, словно ужаленный в задницу - толпа может свернуть со своего пути и чудесным образом доскакать до лагеря. Мужчина вздохнул, пытаясь вернуть себе спокойствие и вновь всмотрелся вдаль сквозь бинокль. Мертвецы приближались. Кого-то преследуют? И если бы Кингстон узнал, кто привлёк толпу к этой местности - свернул бы шею этому шутнику, не задумываясь.
Не выдержав напряжённости - ударил ладонью по деревянной балке, вгоняя в кожу занозы и с шипением отдирая руку. Что за сраный день?! Джо чувствовал себя загнанным в клетку зверем - запертым наедине со своими сомнениями и печальной моралью, которая неизменно сводилась ко лжи. Он всегда носил маску, ибо должен был её носить. Он сдерживал свою агрессию, потому что так сказал Рэймонд. А Рэймонд - это то звено, с которым лучше не спорить. Себе дороже. Да и поддерживать этого маразматика-вояку... Да полнейшая чушь!
Окажись лидером группы кто-нибудь другой. Да тот же военный, к примеру, то весь этот цирк уродов уже ждала бы смерть в заботливых объятиях гниющих трупов. Уже за это Хоббса можно было "боготворить" - не давал дисциплине распасться, держал в кулаке. Замечательно. В таких условиях можно работать.
Покалывание от мелких заноз, прочно вошедших в кожу, опустилось куда-то на второй план. Мужчина потёр губы тыльной стороной ладони, запрокидывая голову - нет, действительно, это было уже не смешно. Вместо того, чтобы принимать решение и брать на себя ответственность, он стоит здесь и вдаётся в глубокие размышления. И всё бы хорошо, и всё бы замечательно, да ответственностью Джок никогда особо не выделялся - он не собирался брать на себя вину за чужую гибель. Обычная слабость обычного человека. Паническая истерика - а вокруг леса и болота, благодарные слушатели. Только орать нельзя - как пить дать миграция ходячих начнётся. Тупые зомбайны не представляют угрозы - когда они одни. Но вот с толпой... бороться тяжело. Ах, не открыл никакую истину? Да, не открыл.
Усмешка стала жуткой - озлобленной, настолько погружённой в отчаяние, что впору беспокоиться за психическое состояние пациента. Удар ладонью по виску - попытка вернуть себе самообладание. Но безуспешно - паника растёт, раздуваясь с каждой минутой, словно пожар в осеннем лесу. А ведь ничего не предвещало беды.
Скрип лестницы. Мужчина на автомате обхватил рукоять томагавка, лежащего в ножнах - он внимательно присматривается - он готов снести голову неизвестному, если тот нападёт. Или ходячему - если он додумался влезть на наблюдательный пункт. Но нет - это всего лишь Хоббс. Рэймонд, чёрт бы тебя побрал! Альпинист мгновенно расслабился и ладонь подальше от рукояти убрал - лидер никогда не реагировал благотворно на излишнюю нервозность. Этот человек вообще у многих вызывал противоречивые чувства. У многих, кроме самого Мак-Кинли. Или Кингстона - кому как нравится больше.
- Рэймонд? - идиотская привычка констатировать вещи уже заведомо известные. Человеческая привычка - и оттого в нынешнем контексте она смотрится отчасти мило, потому как зомбарь не переспросит у тебя ничего, а будет с лицом дауна пытаться оторвать тебе ближайшую конечность. Или хотя бы хватануть за особо филейное место.
Мужчина прислоняется к ближайшей переборке, задумываясь то о толпе, то о причине появления начальства. Он не знает, как побороть свою внутреннюю панику, мешающую мысли в голове. Каша. Альпинист её ненавидит всей душой.

Выпад канадец пропустил мимо ушей. Он давно уже привык к резким интонациям в речи лидера и относился к ним предельно спокойно и отчасти со странной благодарностью. Подколы держали в тонусе - не злили, но заставляли скинуть с плеч оцепенение и заняться делом. Вот и сейчас, Мак-Кинли словно холодной водой из ушата окатили - он встрепенулся, потирая виски пальцами и засунув список в задний карман, перекинул Хоббсу бинокль - без резких движений. Пытаясь ничем не выдавать панику. И у него это отлично получалось - по крайней мере, так казалось самому Джоку.
- Есть проблема. - он кивнул на бинокль и рукой указал направление, куда стоит присмотреться. А ведь было на что обратить внимание - толпа ходячих, переваливаясь, хрипя (но к счастью хрип этот не услышишь с такого расстояния) двигалась. Мигрировала. Ага, на юг, как дикие гуси, мать их.
- Появились недавно. Я собирался бежать за тобой, но не хотел поднимать панику в лагере. - голос привилегированного рабочего, отчитывающегося перед начальством. Ровно. Без запинок. Чёрт знает, что послужило причиной и предпосылкой - но общение с Хоббсом успокаивало. Привносило в общий хаос частичку стабильности. Это как знать, что завтра - непременно наступит новый день. Быть уверенным хоть в чём-то. Нет, этот жестокий сукин сын пожертвует любым (не считая брата), но что радовало - не просто так, а с видимой целью. Расчётливость и здравомыслие. А что касается решений... Трудные времена заставляют выживших заключать сделку с совестью. И уж точно не Джоку Хоббса осуждать. Приятно думать, что во всей этой толпе баранов есть человек, который готов поступать так, как должно, не оборачиваясь на лишние сомнения. О том, что будет, если эти сомнения попробуют помешать Рэймонду пожертвовать Мак-Кинли, канадец старался не думать. Зачем портить момент?
Да уж, этот чёртов пасмурный день просто изобиловал романтикой. Лес, деревья, травка, вонь гниющих трупов. Что ещё нужно для счастья? Кингстон прекратил свои метания по небольшой площадке - он прекрасно понимал, что любого человека раздражает эта нервная ходьба из угла в угол, да и время для ссор не самое такое... благоприятное, что ли. Мужчина поднял взгляд (всегда проницательный, каким бы ленивым его не хотел показать сам Джок), отмечая, как выделяются скулы на лице собеседника - как он сжимает челюсть, делая лицо ещё более хищным, нежели обычно. Как перекатывается адамово яблоко под давлением слюны. Напряжённость - вот что витало в воздухе. То чувство, которое сжимает мышцы перед немыслимо мощным прыжком. В такие моменты лучше расслабиться, потому как любое движение дёргает эту струну. Она не железная - того и гляди оборвётся. Мак-Кинли задумчиво потёр шею, не реагируя на покалывание в ладони. Что-то придумать - предложить какую-нибудь альтернативу. Пока не поздно - толпа всё ещё была далеко.
Как-то отчётливо ему вспоминалось время, проведённое в окружении молчаливого одиночества. Трудно доверять кому-либо, если вокруг - одни мертвецы, которых хлебом не корми, а дай мясцом полакомиться. Причём мясцом абсолютно любым. Жрали они и уголовников, и наркоманов, и бизнесменов, и врачей - и даже всеми любимые священники, которые предрекали спасение, попали на обед к этим вонючим кускам дерьма. А ведь кто-то действительно верил, что это вознесение - что Господь наконец наказывает грешников, а тех, кто праведно вылизывал ему задницу - забирает на небеса. Не-ет, всё намного проще. Это бойня. Это гонка на выживание - и если хочешь жить, научись существовать в этом мире. Научись быть безжалостным, когда это нужно. По-настоящему жестоким, когда потребуется. Слюнтяи здесь надолго не задерживались - ровно как и наивные юнцы. Впрочем... Кем-то придётся жертвовать в любом случае.
Канадец помнил, что всё решала скорость. Если ты умеешь преодолевать препятствия не только быстро, но и аккуратно - проживёшь. А если у тебя ноги не работают и жир оседает на боках - как пить дать попадёшь в цепкие руки мертвячков. О да, Мак-Кинли помнил - буквально на его глазах, погибла парочка таких идиотов. Впрочем, он не сожалел. Новый мир диктовал новые правила. Можешь выполнять их - молодец, возьми этот осколок существования и живи с ним. А не можешь - армия мёртвых всегда готова принять в свои ряды очередного бойца.
Кингстон кашлянул - разминая шею. Она затекла. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда на самом деле - пролетело всего лишь несколько минут. Да, кашель привлёк внимание собеседника - действенная штука, хотя Джок давно говорил, что им нужно учиться изъясняться знаками. Так, на всякий случай. - Я могу попробовать отвлечь их. Ты в курсе, Рэймонд, я неплохо бегаю. А если буду налегке - продержусь достаточно долго.
Мужчина указал на северо-восток - туда, где должен был находиться ближайший населённый пункт, впрочем, без особой уверенности или решимости. Нельзя сказать, что идея ему нравилась. Тем не менее, другой не было. А сидеть и ждать, пока стадо ходячих завалится в гости на огонёк, было по меньшей мере глупо. - Я обойду стадо по краю, возьму необходимое снаряжение. Учитывая то, что эти образины херово ногами перебирают, то задумка вполне удачная.
В молчании зависло стандартное - "но решение-то всё равно за тобой". Да, Хоббс был лидером. Причём лидером с большой буквы и на его разум можно было положиться. Впрочем, оба должны были понимать, что ситуация если не безвыходная, то отстранённо попахивающая отчаянием - скажи сейчас в лагере, что надо собираться и валить в болота и начнётся такая суматоха, что даже железный авторитет Рэймонда успокоит группу не сразу. Если Джок готов был беспрекословно выполнять приказы, были те, у кого в голове крутились сомнения в правильности тех решений, которые принимает непосредственный предводитель. Была бы воля канадца, он бы пристрелил их к чертям - эти придурки только тормозят, давят на плечи как мешок с бесполезной утварью. Но его мнение не спрашивали, а посему - Джок усердно молчал. В конце концов, мальчикам на побегушках слово не давали.

Отредактировано Jock McKinley (2012-04-13 18:18:40)